Ну а если говорить серьезно, я уверен, что дело не в жанре. Наш киноальманах получился интересным, и, несмотря на то что наград он в Венеции не получил, полагаю, он будет вполне успешным, как в России, так и на Западе.

– Режиссеры, которых вы назвали, совершенно разные, со сложившимися индивидуальными стилями. Наверное, трудно было собрать работы в единое целое?

– Мы занимаемся в кино разными вещами, не пересекаемся и не стоим друг у друга на пути. У нас нет соперничества, мы не считаем, у кого больше наград.

Поэтому каждый просто делал свое дело. Получились совершенно не зависимые друг от друга истории: пять сюжетов о любви с пятью совершенно разными героями. Каждый делал свою работу отдельно и не знал, что делают остальные.

Все собиралось уже на стадии монтажа. А по-другому бы ничего и не вышло. Я видел какие-то альманахи на «Кинотавре». Они оставили у меня впечатление незаконченных.

Там был другой подход: должна быть, скажем, новелла о прекрасном спортсмене, неважно, кто ее будет снимать. Должна быть новелла еще о ком-то.

Внешняя канва была продумана, но в результате тогда получилась глупость.

– В последнее время вы не раз говорили о формировании нового киноязыка. Что вы имеете в виду?

– На первый взгляд все просто. Не то чтобы реально сформировался новый киноязык... Но просто законом, нормой становится интернациональная читаемость высказывания.

Что имеется в виду? Помните, 15 лет назад были очень популярны фильмы об Иране или Китае, потому что зрителям было интересно узнать, что происходит в тех странах.

И сформировался своеобразный киношный «язык», рассказывающий об иранцах и китайцах. Сейчас кино как вид географического путешествия уходит.

Публика пресытилась им, но тем не менее все хотят говорить на одном языке. Что интересно сегодня? Конечно же, кино, которое говорит об общечеловеческих ценностях, понятных и доступных вне зависимости от того, в какой стране ты живешь.

Посмотрите: мы все читаем одинаковые книги, смотрим одинаковые фильмы, даже если это арт-хаус, это все равно одни и те же картины. Знаете, какая самая популярная книга у заключенных Гуантанамо?

Не поверите, «Гарри Поттер»! А я, например, не хочу читать «Гарри Поттера». Другое дело, что все происходящее в кино за последние 20 лет – повторение пройденного.

Вспомните Фон Триера, «Рассекая волны». Когда вы видели в последний раз нечто подобное? Я имею в виду, что снимается множество фильмов, но качественного скачка в развитии киноязыка нет.

А вот возможен ли он в принципе – этого я не знаю. Но думать об этом надо.

– Как вы считаете, отсутствие успеха отечественных фильмов на международной арене в этом году – повод задуматься или просто случайность?

– Ну какая случайность?.. Посмотрите: в этом году нас нет в конкурсных программах ни одного крупного фестиваля.

Российских фильмов нет в Каннах, нет в Венеции, нет в Берлине. А картин было снято очень много. Я считаю, что это закономерно. Бум российского кино закончился, хотя он был еще два года назад.

Год за годом наше кино отступает, становится все менее интересным. В России интерес, возможно, и есть, но на Западе мы проигрываем. Просто наше кино не выросло, не стало развиваться куда-то, чтобы продолжать быть интересным.

Мы не обгоняем никого, а отступаем на два шага назад.

– Почему?

– Мы были экзотикой, а должны были стать полноценным российским кино. Почему так произошло? У нас все пытаются повторить Голливуд.

Это неправильно: мы не можем переиграть американцев на этом поле. Не потому, что мы лучше или хуже, – мы просто органически другие, на генном уровне.

Но зачем стремиться к Голливуду? Зачем делать нового «Гарри Поттера»? Можно просто работать над своим кино и создавать собственный национальный кинематограф со своими особенностями.

Посмотрите, например, шведские фильмы. Никому в голову не приходит сравнивать их с Голливудом. К сожалению, с нами этого пока не произошло. У нас все идет к этой жвачке, к «Гарри Поттеру».

– С развитием популярности «Гарри Поттера» на книжных прилавках появились десятки его отечественных клонов, которые и не стремились скрыть сходство. Ну а фильмы-то о Гарри Потере вам нравятся с точки зрения киноискусства?

– Фильмы интереснее, чем книга. И да, я тоже переживал, когда умер Дамблдор. Но тем не менее это успех отдельно взятой группы режиссеров, продюсеров, артистов. Подражать им не нужно.

– Как вы считаете, почему сложилась такая ситуация? В России работает множество режиссеров, есть Союз кинематографистов, на кино выделяются достаточные средства...

– Мне кажется, что режиссеров-новаторов у нас нет. Посмотрите: мы ведь делаем примерно то же самое, что делали пару лет назад, когда вдруг оказались интересны.

Ну так ведь ничего нового за это время не сделали. Кино – это хрупкий цветок культуры. Но он требует постоянного развития, движения вперед.

– Но есть же какие-то новинки…

– Хм, вот в Венеции все наши расхваливали дебютный фильм Ильи Демичева «Какраки». Отличный фильм, мне очень нравится Миша Ефремов.

Но вопрос здесь в другом. О Демичеве говорили как о режиссере нового поколения, со своим видением, только пришедшим в кино. Но это не совсем так: на самом деле он делает то же, что и мы.

Это не новая волна, мы сами не стали волной. Никто из нас не изобрел ничего кардинально нового. Мы все – одно поколение. А вот чего-то радикально нового, по-настоящему нового видения, подхода как не было, так и нет.

Если мы будем учиться на своих ошибках и будем идти дальше, если кризис нас не доконает, мы можем стать очень серьезной волной. Будем надеяться.