Прогнозируя, кто станет лауреатом в 2009 году, экономист повторяет свой собственный прогноз 2008 года, исключив из него лишь прошлогоднего лауреата Пола Кругмана и тех,

кого он считал кандидатами на одну с Кругманом премию за исследования международной торговли: Авинаша Диксита, Джагдиша Бхагвати, Джина Гроссмана и Элханана Хелпмана.

По его мнению, весьма вероятно, что Нобелевская премия будет вручена за труды по динамической макроэкономике.

Среди крупнейших представителей этого раздела экономики – Ларс Хансен, Томас Сарджент, Кристофер Симс.

На Хансена ставит и другой профессор Российской экономической школы, Станислав Анатольев.

«У меня есть несколько научных авторитетов, но при присуждении Нобеля чисто научная компонента не стоит на первом плане, – говорит ученый.

– Если критерием присуждения премии ученому считать распространенность изобретенного им метода, то Хансен — среди наиболее вероятных лауреатов.

Его обобщенный метод моментов используется не реже GARCH (Generalized autoregressive conditional heteroskedasticity, GARCH,

т. е. обобщенная модель авторегрессионная условной гетероскедастичности. – Infox.ru) и коинтеграции, за что уже давали Нобеля».

«Те, кто так популярен, что сама эта популярность придает их безусловно выдающимся научным достижениям оттенок несерьезности – макроэкономисты Роберт Барро и Грег Мэнкью»,

– продолжает Константин Сонин. Другой авторитетный макроэкономист, претендующий на премию, — Питер Даймонд.

«Время от времени комитет решает, что нужно, чтобы экономическая публика реагировала: «Как, они еще живы?!» – шутит профессор РЭШ. – Из этих соображений лауреатами могут стать Харольд Демсец, Армен Алчиан и Янош Корнаи».

Экономист полагает, что за разработку информационной теории фирмы на премию могут претендовать Оливер Харт и Оливер Уильямсон.

Нобелевский комитет любит чередовать области экономической науки, за которые вручается премия, а премии по финансам давно не давали, поэтому Юджину Фаме и Кеннету Френчу может достаться премия.

Памяти финансовых рынков», – иронизирует ученый. Среди «постоянных» претендентов на Нобеля и израильский экономист Ариэль Рубинштейн.

Премия может достаться и Мартину Фельдштейну за исследования экономики общественного сектора, полагает Константин Сонин.

«Это классик использования самых современных методов экономической науки в практическом анализе, – говорит профессор. – Но он из Гарвардского университета, а давать премии представителям этого вуза Нобелевский комитет избегает».

Если бы профессорам Гарварда все же давали Нобелевские премии, то, по мнению Константина Сонина, на нее претендовал бы и Aльберто Алезина с «политической экономикой».

Велики шансы неоинституционалиста Оливера Уильямсона, поскольку на выбор комитета сильно влияют предыдущие лауреаты, а среди них еще живы как минимум два институционалиста (Коуз и Норт),

а сочувствующих больше (Смит, Бьюкенен и другие), перечисляет профессор РЭШ. По той же причине кандидатом в нобелевские лауреаты может считаться Гордон Таллок с «борьбой за ренту».

«А если Нобелевский комитет по экономике учтет гендерные соображения, то лауреатом премии может стать Энн Крюгер с «борьбой за ренту и коррупцией», которая хорошо попадает и в пару к Таллоку», – рассказывает профессор.

В итоге получается почти двадцать имен. «Все они таланты, но если бы мне сказали выбрать из них главного претендента, я бы сказал Роберт Барро», – резюмирует Константин Сонин.

Директор Центра экономических исследований Московской финансово-промышленной академии Сергей Моисеев тоже называет Барро как наиболее достойного кандидата.

Но он сомневается, что лауреатом выберут его: «Нобелевские премии обычно привязываются к текущим событиям, поэтому нынешняя премия может быть вручена за разработку моделей кризисов или за что-то подобное».

Директор департамента стратегического анализа аудиторской группы ФБК Игорь Николаев считает наиболее достойным премии из современных экономистов профессора Школы углубленных международных исследований при Университете Джона Хопкинса Фрэнсиса Фукуяму.

«Возможно, он до сих пор не Нобелевский лауреат потому, что воспринимается скорее как социолог или философ, – рассуждает эксперт.

– Однако его работы, в частности исследование доверия как социально-экономической категории, очень важны для понимания фундаментальных основ развития современных общественно-экономических отношений».

Профессор экономического факультета МГУ имени Ломоносова Виталий Тамбовцев не готов делать прогнозы.

«У Нобелевского комитета в последнее время странные пристрастия, кто попадет в его поле зрения, сказать совершенно невозможно, – поясняет ученый. – У комитета свои представления о траектории развития экономической науки.

Лауреаты предыдущих годов, безусловно, интересные экономисты, но в какой мере они отражают перспективы развития экономической науки, а не текущий мэйнстрим – это вопрос».

Сергей Моисеев, напротив, считает решения Нобелевского комитета «достаточно объективными» и вполне предсказуемыми.

«В этих решениях минимум политики, потому что премию присуждают не политики, а ученые академии наук, которые совершенно далеки от политики. Мы их даже поименно не знаем, – говорит исследователь.

– К тому же должно пройти достаточно времени (как правило, не меньше 20 лет), чтобы достижения экономиста получили общественное признание, то есть здесь конъюнктурщины никакой нет.

Все лауреаты очень хорошо известны, обладают большим числом публикаций и высоким индексом цитируемости.

Как правило, в рейтингах возможных лауреатов, составленных по опросу экономистов, всегда из двух десятков человек встречается и будущий лауреат. Так что неожиданностей не бывает».

Российским экономистам до Нобелевской премии еще очень далеко, констатируют опрошенные Infox.ru экономисты.

По мнению президента Центра стратегических исследований Михаила Дмитриева, это связано с тем, что «представления о современной экономической теории и вкладе в нее, за что и дают Нобелевские премии, в современной России и в развитых странах очень сильно различаются».

«Академическое представление об экономической теории в России является с точки зрения современной economics, мягко говоря, неортодоксальным, – поясняет Михаил Дмитриев.

– А если называть вещи своими именами, оно почти не имеет отношения к современной экономической теории.

Короче говоря, за российские докторские диссертации по экономике Нобелевских премий не дают, но это не умаляет прикладного значения многих диссертаций и их полезности для текущей экономической политики».

По словам президента центра, в «западном ключе» экономической теорией в России занимаются единицы специалистов:

«Большинство из них сосредоточено в Российской экономической школе, отчасти – в Высшей школе экономики, отчасти – в Санкт-Петербургском Европейском университете».

Михаил Дмитриев допускает, что среди выпускников РЭШ и Высшей школы экономики, особенно продолживших обучение и работу в Америке, «вполне вероятно, окажутся будущие нобелевские номинанты».

В качестве наиболее близкого к этой цели ученый называет уроженца Белоруссии профессора Йельского университета Алеха Цивинского.

«Сейчас в России кандидатов на Нобеля нет и не будет в ближайшие лет 30, – соглашается и Константин Сонин. – Среди поколения старше 45 лет нет даже таких, которые могли бы в принципе рассматриваться».

Из экономистов до 45 лет, по словам Константина Сонина, Екатерина Журавская — научный руководитель Центра экономических и финансовых исследований и разработок — имеет «небольшие, но не бессмысленные шансы стать лауреатом Yrjö Jahnsson Award – награды лучшему европейскому экономисту до 45».

«Если Журавская им станет, то можно будет думать и про Нобелевскую премию через 20−30 лет», – надеется Константин Сонин.

Публикация данной статьи возможна только при наличии ссылки на источник: http://www.infox.ru