В понедельник Конституционный суд рассмотрел вопрос о смертной казни в России. Накануне Infox.ru побывал в знаменитом «Белом Лебеде» — колонии особого режима для пожизненно заключенных — и встретился с теми, кто до введения моратория был осужден на смертную казнь.
Как ни странно, им пересмотр решения о моратории дает надежду — каким бы ни было решение Конституционного суда.
В колонии особого режима для заключенных, пожизненно лишенных свободы, содержатся те, в чьей судьбе неразбериха с законодательным обеспечением смертной казни сыграла главную роль. Фактически – спасла от смерти.
Многие сидельцы «Белого лебедя» в Соликамске (Пермский край) приговорены к смертной казни, но из-за введения моратория все еще живы.
Заключенные по несколько лет жили в ожидании исполнения наказания, и только в 1999 году смертная казнь для них была заменена пожизненным заключением.
В колонии особого режима для заключенных, пожизненно лишенных свободы, содержатся те, в чьей судьбе неразбериха с законодательным обеспечением смертной казни сыграла главную роль. Фактически – спасла от смерти.
Многие сидельцы «Белого лебедя» в Соликамске (Пермский край) приговорены к смертной казни, но из-за введения моратория все еще живы.
Заключенные по несколько лет жили в ожидании исполнения наказания, и только в 1999 году смертная казнь для них была заменена пожизненным заключением.
Этой новости обрадовались далеко не все. Во всяком случае, так они говорят сейчас.
Один из собеседников Infox.ru, заключенный Ивар Аугсткалис (три бытовых убийства, в том числе убийство ребенка) рассказал, что на волне слухов о возможном введении моратория написал президенту, попросив расстрелять его вне очереди.
«Есть хорошее выражение: лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас. Если расстреляют сразу – получается, нашел в себе силу, получил пулю, расчет за свои дела – ну и все.
А что творится после моратория – для личности это очень тяжело», — объяснил он.
«Когда мне заменили на пожизненное, расстроился, — утверждает осужденный Алексей Фукалов (восемь убийств при разбойных нападениях). — Я был настроен на смертную казнь.
А то, что буду в тюрьме всю жизнь сидеть… У меня это как-то даже в голове не укладывалось».
Никто из заключенных, с которыми удалось пообщаться съемочной группе Infox.ru, не признался, что в годы ожидания исполнения приговора боялся смерти.
Но пожизненное заключение дает им надежду: можно писать президенту прошения о помиловании, жаловаться в Страсбургский суд (один из заключенных, Максим Меркулов – два убийства с особой жестокостью, – уже написал такую жалобу),
можно ждать, когда пройдет 25 лет – тогда пожизненно заключенные имеют право просить об условно-досрочном освобождении.
Надежда когда-нибудь выйти из тюрьмы помогает сидельцам жить, хотя верят в это не все.
«Знаете, в Средней Азии ослу, чтобы он шел вперед, подвешивают на удочку морковку, — говорит Меркулов. – Потом ее могут ему дать, а могут и не дать. Вот эти 25 лет УДО – для нас как морковка».
Осужденные на смертную казнь активно интересуются изменениями в законодательстве.
Возможного возвращения смертной казни они не боятся – после введения моратория их приговоры были заменены на «пожизненное заключение», и в случае отмены моратория пересмотра приговора в сторону ужесточения не должно быть.
Но заключенные надеются, что в случае принятия какого-либо решения их дела будут пересмотрены.
Дело в том, что многие соликамские смертники получили «вышку» еще по старому Уголовному кодексу, в котором не было такой меры наказания, как «пожизненное заключение».
Тогда максимальный срок лишения свободы значился 15 лет, а высшей мерой наказания была именно смертная казнь.
Теперь осужденные считают, что раз их не казнили, заменить наказание можно только 15−летним сроком. Для большинства смертников этот срок в ближайшие несколько лет подойдет к концу.
Впрочем, сами осужденные считают, что выпускать на волю можно далеко не всех. «Со мной в Перми в другой камере сидел маньяк.
Он насиловал и убивал маленьких детей. Сидел с 89−го. Как-то получилось, что его не расстреляли. К нему у администрации не было никаких претензий.
Юридически не будет никаких причин отказать ему в УДО. И тогда из этой преисподней выйдет новый Фредди Крюгер», — предупреждает Ивар Аугсткалис.
Один из собеседников Infox.ru, заключенный Ивар Аугсткалис (три бытовых убийства, в том числе убийство ребенка) рассказал, что на волне слухов о возможном введении моратория написал президенту, попросив расстрелять его вне очереди.
«Есть хорошее выражение: лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас. Если расстреляют сразу – получается, нашел в себе силу, получил пулю, расчет за свои дела – ну и все.
А что творится после моратория – для личности это очень тяжело», — объяснил он.
«Когда мне заменили на пожизненное, расстроился, — утверждает осужденный Алексей Фукалов (восемь убийств при разбойных нападениях). — Я был настроен на смертную казнь.
А то, что буду в тюрьме всю жизнь сидеть… У меня это как-то даже в голове не укладывалось».
Никто из заключенных, с которыми удалось пообщаться съемочной группе Infox.ru, не признался, что в годы ожидания исполнения приговора боялся смерти.
Но пожизненное заключение дает им надежду: можно писать президенту прошения о помиловании, жаловаться в Страсбургский суд (один из заключенных, Максим Меркулов – два убийства с особой жестокостью, – уже написал такую жалобу),
можно ждать, когда пройдет 25 лет – тогда пожизненно заключенные имеют право просить об условно-досрочном освобождении.
Надежда когда-нибудь выйти из тюрьмы помогает сидельцам жить, хотя верят в это не все.
«Знаете, в Средней Азии ослу, чтобы он шел вперед, подвешивают на удочку морковку, — говорит Меркулов. – Потом ее могут ему дать, а могут и не дать. Вот эти 25 лет УДО – для нас как морковка».
Осужденные на смертную казнь активно интересуются изменениями в законодательстве.
Возможного возвращения смертной казни они не боятся – после введения моратория их приговоры были заменены на «пожизненное заключение», и в случае отмены моратория пересмотра приговора в сторону ужесточения не должно быть.
Но заключенные надеются, что в случае принятия какого-либо решения их дела будут пересмотрены.
Дело в том, что многие соликамские смертники получили «вышку» еще по старому Уголовному кодексу, в котором не было такой меры наказания, как «пожизненное заключение».
Тогда максимальный срок лишения свободы значился 15 лет, а высшей мерой наказания была именно смертная казнь.
Теперь осужденные считают, что раз их не казнили, заменить наказание можно только 15−летним сроком. Для большинства смертников этот срок в ближайшие несколько лет подойдет к концу.
Впрочем, сами осужденные считают, что выпускать на волю можно далеко не всех. «Со мной в Перми в другой камере сидел маньяк.
Он насиловал и убивал маленьких детей. Сидел с 89−го. Как-то получилось, что его не расстреляли. К нему у администрации не было никаких претензий.
Юридически не будет никаких причин отказать ему в УДО. И тогда из этой преисподней выйдет новый Фредди Крюгер», — предупреждает Ивар Аугсткалис.
Публикация данной статьи возможна только при наличии ссылки на источник: http://www.infox.ru