"Сумерки", впечатляющий портрет Харькова первых лет после развала СССР,— несколько десятков панорамных фото. Они сняты днем, но господин Михайлов покрасил отпечатки полупрозрачным синим, что и дает эффект безысходной тьмы.

В "Сумерках" мелькают случайные люди (торговки на рынке, соседи по дому, бегущие куда-то дети) и случайные символы.

Центром одной из фотографий становится столб с коряво намалеванным серпом и молотом — свидетельство того, как идеологическая программа буквально за несколько лет превращается в чье-то личное дело.

Если в снимках советского периода основным настроением была скука, то в "Сумерках" Михайлов выводит на первый план атмосферу тревоги.

В пространстве "Сумерек" зритель чувствует себя приезжим, оказавшимся в чужом городе без денег, документов и друзей.

Скоро наступит ночь, а деваться совершенно некуда. К тому же в темноте постепенно теряются и те ориентиры, к которым привык за день.

Михайлов не снимает события как таковые и не делает упор на историческую фактуру, и реальность в его работах превращается в метафору.

Постоянным героем "Сумерек" становится человек без пола и возраста, скрючившийся буквой Г то ли в поисках упавших на землю очков, то ли в пароксизме боли.

Ближайшая аналогия здесь — слепые со знаменитой картины Брейгеля Старшего.

Несколько инсталляций известного джазового барабанщика Владимира Тарасова расположены уже за "Сумерками".

Его интересует возможность пространственной аранжировки любимых музыкальных фрагментов. В видеоинсталляции "Шестидесятые" на фоне красных маков появляются черно-белые отрывки из концертной кинохроники, и гитарные "запилы" Джими Хендрикса сливаются с саксом Джона Колтрейна.

Совершенно другая музыка звучит в инсталляции "Чушала": здесь из раскрытого окна слышны песни поморов. Связь между Тарасовым и Михайловым неочевидна.

Но истории звука от Тарасова прекрасно дополняют немоту реальной жизни, зафиксированную Михайловым.

 

Публикация данной статьи возможна только при наличии ссылки на источник: http://www.kommersant.ru