Концепция, быть может, весьма разумная и даже учитывающая ментальность нации. Однако несвоевременная. Никого не интересует сейчас вся та далёкая Смута.

Многие до сих пор не в курсе, какое именно единение нации ставится в пример 4 ноября. Сегодняшние мозги не ориентированы на восприятие того исторического периода.

Художественное мышление — тем более. Вряд ли нынешнего зрителя всерьёз захватит кинополотно «Минин и Пожарский» Всеволода Пудовкина («Культура», 10:30), снятое к 1939 году.

Первый канал пускает в дневной эфир совершенно провальный блокбастер «1612» Владимира Хотиненко, а праздничным вечером ставит «Возвращение мушкетёров».

У Хотиненко нам пытаются косноязычно визуализировать то ли авантюрный сюжет, то ли даже фэнтези с кучей неисторических персон.

Никакого народного единства, равно как и вообще истории и народа, там не завалялось даже в самых третьестепенных линиях. Авантюрное сознание по определению индивидуалистично.

«Возвращение мушкетёров», тоже художественно провальное, хотя бы российской истории не затрагивает, а эксплуатирует прошлое милой кровавой Франции.

Фильм Георгия Юнгвальда-Хилькевича опять же не про согласие, а про раскол дворянства на враждующие партии. Если там и есть согласие, то уж скорее дружеское и поколенческое.

У мушкетёров каким-то образом ухитрились вырасти дети , и не совсем пропащие. Партия же мушкетёров, в принципе, — это партия интересов королевы, а не партия интересов нации или государства.

Официальную теорию праздника не воплощает и «Тарас Бульба» Владимира Бортко (РТР, 21:00). Там казаки начинают с потребности «погулять», то есть повоевать, что не нуждается на самом деле ни в каких глобальных мотивациях и целях.

К этой потребности подвёрстывается ненависть к полякам, а также реакция на их очередной разбой. Православная вера тут лишь символ самостийности Сечи, не желающей подчиняться польским панам. Война казаков с поляками нерелигиозна и неполитична.

Это война национально-человеческой сообщности казаков с представителями чуждой им другой нации. Как кино о судьбах воинственных личностей, о разновидностях менталитета воина «Тарас Бульба» годится . Как кино в тему и к празднику согласия — по меньшей мере странно.

Теперь о том, что мы имеем на ТВ вне прямой связи с официальной концепцией.

Неофициальная кажимость. Чудится, что снова отмечают революцию, только как-то непонятно. Преамбулой праздника была конкуренция «Исаева» на РТР и «Адмирала» на Первом.

«Исаев» был не за красных и не за белых. «Адмирал» — за белых. Советские кинохиты изначально не могли быть за белых. Постсоветские сериалы и блокбастеры принципиально не могли быть за красных.

И в «Гибели империи», и в «Докторе Живаго» революция и революционеры представлены хуже некуда. Пытаться увидеть в красных не монстров после крушения СССР как-то неприлично. А вот смотреть на благородных большевиков в советском кино — нормально и адекватно.

Парадокс заключается в том, что на протяжении уже многих постсоветских лет куча праздничных дней ознаменовывалась на ТВ именно советскими хитами про хороших и успешных красных. Кто не любит «Неуловимых мстителей» или «Бриллианты для диктатуры пролетариата», «Рождённых революцией» или «Адъютанта его превосходительства»?

У нас разлюбили результаты революции. Но не разлюбили революционную романтику. Потому в массе своей телезритель готов смотреть по сотому разу «Опасные гастроли».

Поэтому, скажем, Никита Михалков мог очень цветисто снимать «Рабу любви» и «Свой среди чужих…», что не мешало ему потом с придыханием говорить о царе и царизме.

Народу пытаются привить любовь к белым — затрудняюсь сказать, с каким результатом. Но интерес и сочувствие к ним у нас были и прежде.

Сталин мог любить «Дни Турбиных» по идеологическим соображениям. А народ любил и любит это произведение по эстетическим соображениям.

Когда много красивых, умных, воспитанных и благородных людей собираются вместе и переживают общественный хаос, это приятное зрелище. Поэтому телезритель любит и экранизацию булгаковского «Бега» Александра Алова и Владимира Наумова.

Революция 1917 года уже давно переведена у нас в статус романтической экстремальности, которая ценна своей героикой, своим драматическим напряжением.

Вот и получается, что позиции за красных и против них, за белых и против них — эстетическая условность. И питается эта условность потребностью нации иметь перед собой какие-то интересные, увлекательные события из большой истории, из тех времён, когда жить было любопытнее, чем сейчас.

Когда будущее страны ещё только решалось и решение это повлияло на нас всех впрямую, в отличие от эпохи Смуты. Решалось будущее в 1917 году при непосредственном участии масс — и видно, как это происходило.

Пускай такова иллюзия. Но нации нужны визуально впечатляющие иллюзии.

А теперь доля активного физического участия рядового индивида в глобальных гражданских решениях не видна. Не про выборы же в Госдуму блокбастеры снимать. Сегодняшний мир сводит с ума и вгоняет в тоску бестелесностью и дистанционностью политических событий.

Революционная тема противоречит празднику 4 Ноября тем, что культивирует идею гражданского раскола как способ избавления от тоски и апатии.

Благодаря той революции нам до сих пор менее скучно и противно жить сейчас. Нехорошо получается с официальной точки зрения.

Может, это где-то заметили, а поэтому ни 4 октября, ни даже 7 ноября сего года наше государственное ТВ практически не ставит в эфир ни одного фильма на революционную тему. И это бросается в глаза, поскольку противоречит традиции прежних лет.

Революцию на ТВ «поприжали», зато послереволюционные времена поданы в изобилии.

Аберрация. Из разговоров с соседями и знакомыми знаю, что у некоторых держится стойкая уверенность, будто «Место встречи изменить нельзя» — про конец гражданской войны. И «Ликвидация» Сергея Урсуляка — тоже из того времени.

«Место встречи» РТР запускает нон-стопом с 06:45 и до 14:00 в праздничный день. «Ликвидация» уже началась накануне.

Оставив на другой раз рефлексии о художественности обоих сериалов, отмечу, что они удивительно ярко демонстрируют полное отсутствие народного согласия даже к финалу Великой Отечественной.

Ни сталинский уклад, ни столкновение с грозным внешним врагом не избавило нацию от подлецов и негодяев, от воров и спекулянтов, от очень неблагородных разбойников.

И это не единицы, а целые теневые слои советского общества. Поучительное кино в контексте праздника 4 Ноября, ничего не скажешь.

Главный шарм подобным фильмам придают амбивалентные образы борцов с социальной грязью. Герой Владимира Высоцкого — сама харизматичность.

Героя Владимира Машкова некоторые сравнивали с Шараповым. Однако дело не в том, кто лучше играет или какой образ более впечатляюще сделан.

Дело в том, что с помощью таких брутальных героев нация ещё и ещё раз подтверждает, что не верит в мирные интеллигентные и стопроцентно корректные способы искоренения преступности.

Это не мешает тем же зрителям жалеть преступников — искусство тем и сильно, что позволяет людям отрешаться от прагматики и даже здравого смысла.

Добро должно быть с кулаками, с револьвером и без белых перчаток, символизирующих избыточно чистую совесть. Тогда и вор будет сидеть в тюрьме, тогда будет и согласие.

Эта идея, охотно транслируемая телевидением для психологической компенсации, очень мила сердцам россиян, измытаренных социальной несправедливостью и бессилием закона. Комментировать соотношение данной идеи с означенным праздником, думаю, излишне.

Для тех, кто считает единственно актуальным и достойным обращение к Великой Отечественной войне, идёт шпиономанский «Последний бронепоезд» (ТВ-3, 15:15) или «Горячий снег» («Звезда», 19:30).

Наконец, развлекаловка. Жаворонкам — вечные «Пираты ХХ века» (РТР, 05:10) или недавняя криминальная абстракция «Обратный отсчёт» (РЕН ТВ, 08:20).

Совам — «Дети шпионов — 3» (СТС, 22:00), «Наварро» («Звезда», 04:15). Центристам — концерт Иосифа Кобзона (Первый, 18:10) или «Параграф 78» (НТВ, 22:25), который уничтожает уважение к любой дате одним присутствием в линейке программ.

Идеологии и идеологемы развеиваются в прах, когда они не поддерживаются художественным идеологическим продуктом. Если идея праздника не укладывается в кино и телекино, это означает, что она не укладывается в сознание нации.

А потому для многих наиболее актуальным и волнующим оказывается футбол: «Рубин» — «Барселона». Праздник же в своей невнятности грозит стать «Параграфом 04-11» или перефразированной цитатой самого классичного из классиков марксизма: «Ваше представление о единстве? Война!»


Екатерина Сальникова 

 

Публикация данной статьи возможна только при наличии ссылки на источник: http://www.chaskor.ru